Здравствуйте, читатели блога "Сказочный сундук" !
Приглашаю вас посетить страницу блога "Рассказы о детях". Я закончила публикацию этой книжки и вы сможете теперь прочитать её полностью. Как же она появилась? Рассказы, собранные в этой книжке, были написаны известным русским писателем Львом Николаевичем Толстым специально для детей. Лев Николаевич устроил в своём имении Ясная Поляна школу для крестьянских детей и сам написал для этой школы учебники. По ним учились несколько поколений детей. Рассказы, которые вы прочтёте в этой книжке взяты их тех самых учебных книг Льва Толстого.
А тем временем, вы подняли глаза от текста и представили старого бородатого писателя Толстого в длинной рубахе и обязательно босиком стоящим на вспаханной земле... Конечно, такой образ писателя нам знаком, но кто из нас не ходил летом босиком по траве?
А тем временем, его биография была интересной и бурной. Он в молодости был смелым человеком, офицером и участвовал в обороне Севастополя во время крымской войны 1854 - 1855 годов. "За нахождение во время бомбардирования на Язоновском редуте 4-го бастиона, хладнокровие и распорядительность для действий противу неприятеля" Толстой был представлен к производству в следующий чин и награждён орденом Свято Анны 4-й степени с надписью "За храбрость", Через год он ушёл в отставку, имея ещё две медали: серебряную "За защиту Севастополя 1854 - 1855 гг " и бронзовую "В память Восточной войны 1853 - 1856 гг."
Лев Николаевич даже немного писал музыку. Но все знают его как писателя. Самое знаменитое его произведение - "Война и мир". Но в те времена, когда писал Толстой. было две буквы, обозначающие звук "и"- "и" и "i". Так вот, слово "мір", обозначало "народ". И название произведения приобретало другой смысл - как люди пережили ту войну.
Но вернёмся к биографии. Почётный академик и член - корреспондент Императорской академии наук. Он четыре раза был номинирован на Нобелевскую премию по литературе (1902, 1903, 1904, 1905 гг), а впоследствии отказался от дальнейших номинаций. Поистине великий человек!
Хочу, чтобы вы посмотрели на него другими глазами.
Вот как пишет о встрече с ним Иван Бунин:
"До сих пор помню тот день, тот час, когда ударил мне в глаза крупный шрифт газетной телеграммы: Астапово, 7 ноября, в 6 часов 5 минут утра Лев Николаевич Толстой тихо скончался.
Газетный лист в траурной раме. Посредине его чернел всему миру известный портрет старого мужика в мешковатой блузе с горестно - сумрачными глазами и большой косой бородой. Был одиннадцатый час мокрого и тёмного Петербургского дня...
Мечтать о счастье видеть его я начал очень рано. мальчиком, я уже имел некоторое представление о нём, но не из чтения его книг, а по разговорам у нас в доме. Между прочим, помню, что отец нередко смеялся, рассказывая, как читают книгу "Войну и мир" наши соседи - помещики: один читает только "Войну", а другой только "Мир", - один, читая, пропускает всё, что касается войны, а другой - наоборот. И чувства к Толстому были у меня тогда уже не простые. Отец (в молодости участвовавший, как и Толстой, в обороне Севастополя) говорил:
- Я его немного знал. Во время Севастопольской компании встречал...
И я смотрел на него во все глаза: живого Толстого видел!
В ранней молодости я был совершенно влюблён в него, в тот мной самим созданный образ, который томил меня мечтой увидеть его наяву. Мечта эта была неотступная, но как я мог тогда осуществить её? Поехать в Ясную Поляну? Но с какой стати, с какими глазами? "Что вам угодно, молодой человек?"- спросят меня в Ясной Поляне. И что я отвечу тогда?
...Лунный морозный вечер. Добежал, стою и едва перевожу дыхание. Кругом глушь и тишина, пустой лунный переулок. Передо мной ворота, раскрытая калитка, снежный двор. В глубине, налево, деревянный дом, некоторые окна, которого красновато освещены. Ещё левее за домом, - сад и над ним тихо играющие разноцветными лучами сказочно - прелестные зимние звёзды. Да и всё вокруг сказочное. Какой особый сад, какой необыкновенный дом, как таинственны и полны значения эти освещённые окна; ведь за ними - Он! И такая тишина, что колотится сердце - и от радости и от страшной мысли: а не лучше ли поглядеть на этот дом и бежать назад? Отчаянно кидаюсь наконец во двор, на крыльцо дома и звоню. Тотчас же отворяют и я вижу лакея в плохеньком фраке и светлую прихожую, тёплую, уютную, с шубками на вешалке, среди которых резко выделяется старый полушубок. прямо передо мной крутая лестница, крытая красным сукном. Правее, над нею, запертая дверь, за которой слышны гитары и весёлые молодые голоса, удивительно беззаботные к тому, что они раздаются в таком совершенно необыкновенном доме.
- Как прикажете доложить?
- Бунин.
- Как-с ?
- Бунин.
... А в зале я удивляюсь ещё больше, едва вхожу, как в глубине её, тотчас же, не заставляя меня ждать, открывается маленькая дверка и из-за ней быстро с неуклюжей ловкостью выдёргивает ноги, выныривает, - ибо за этой дверкой были две - три ступеньки в коридор, - кто - то большой седобородый, слегка как - будто кривоногий, в широкой, мешковато сшитой блузе из серой бумазеи, в таких же штанах, больше похожих на шаровары, и в тупоносых башмаках. Быстрый, ловкий, страшный, с насупленными бровями. И быстро идёт прямо на меня, меж тем как я всё таки успеваю заметить, что в его походке, вообще во всей посадке есть какое - то сходство с моим отцом, - быстро (и немного приседая), подходит ко мне, протягивает, вернее, ладонью вверх бросает большую руку, забирает в неё всю мою, мягко жмёт и неожиданно улыбается очаровательной улыбкой, ласковой, и как-то вместе с тем, горестной, даже как бы слегка жалостной и я вижу, что эти маленькие серо - голубые глаза вовсе не страшные и не острые, а только по - звериному зоркие. Лёгкие и жидкие седых (на концах слегка завивающихся) волос по - крестьянски разделены на прямой пробор. Очень большие уши сидят необычно высоко, бугры бровных дуг надвинуты на глаза, борода сухая, лёгкая, неровная, сквозная, позволяет видеть слегка выступающую нижнюю челюсть...
- Бунин? Это с вашим батюшкой я встречался в Крыму? Вы что же, надолго в Москву? Зачем? Ко мне? Молодой писатель? Пишите, пишите, если очень хочется, только помните, что это никак не может быть целью жизни... Садитесь, пожалуйста и расскажите о себе...
Он заговорил также поспешно, как вошёл, мгновенно сделав вид, будто не заметил моей потерянности, и торопясь вывести меня из неё, отвлечь от неё меня. Что он ещё говорил? Всё распрашивал.
- Холосты? Женаты? С женщиной можно жить только как с женой и не оставлять её никогда... Хотите жить простой трудовой жизнью? Это хорошо, только...не делайте мундира из неё, во всякой жизни можно быть хорошим человеком...
Мы сидели возле маленького столика. Довольно высокая старинная фаянсовая лампа горела под розовым абажуром. Лицо его было за лампой, в лёгкой тени, я видел только мягкую серую материю его блузы, да его крепкую руку, к которой мне хотелось припасть с восторженной, истинно сыновъей нежностью, да слышал его старческий слегка альтовый голос с характерным звуком несколько выдающейся челюсти... Вдруг зашуршал шёлк, я взглянул, вздрогнул, поднялся: из гостиной плавно шла крупная и нарядная, сияющая чёрным шёлковым платьем, чёрными волосами и живыми сплошь тёмными глазами дама.
- Leon, - сказала она, ты забыл, что тебя ждут....
И он тоже поднялся и с извиняющейся, даже как бы виноватой улыбкой, глядя мне прямо в лицо своими маленькими глазами, в которых всё была какая-то тёмная грусть, опять забрал мою руку в свою:
- Ну, до свиданья, до свиданья, дай вам бог, приходите ко мне, когда будете в Москве... Не ждите много от жизни, лучшего времени, чем теперь у вас не будет... Счастья в жизни нет, есть только зарницы его - цените их, живите ими..."
